Из старых, дореволюционных строений в станице до сих пор используются колоритное здание бывшего атаманского правления, сейчас в нем располагается детский сад. Но все называют его «станичным правлением». Установить точно время, когда оно было построено, не удалось. В Областном Архиве нет сведений о времени постройки здания станичной управы. В статье Тимощенкова И.В. «Общественный быт и народные обычаи Казанской станицы», которая написана в 1872 году, нахожу строки: «в старину, лет 30-40 тому назад станичное правление помещалось в небольшом деревянном доме, которое теперь уже не существует». То есть в первой половине 19 века нынешнего каменного станичного правления еще не было. «В настоящее время (в 1872году) все изменилось: станичное правление совсем уже не существует, майдан перестроен, и в нем помещается станичное правление»[2]. На основании изученных данных, предполагаю, что нынешнее грандиозное здание станичного правления, общей площадью 400 квадратных метров, с подвалами, арсеналом, гауптвахтой, построено позже 1872 года, в конце XIX — начале ХХ веков.
Для постройки выбрали бойкое место, у самого уреза воды, рядом с переправой. Видимо, немалую роль сыграло то обстоятельство, что ежегодно из южных степей на Москву, Воронеж, как тогда говорили, в Россию, перегоняли тысячи голов крупного и мелкого скота. Применяли древний испытанный способ – гурты крупного скота гнали вплавь, окружив многочисленной, вечно пьяной ватагой каючников. Дело это было доходное. Изрядный куш шел в станичную казну. Не в обиде были и переправщики.
У переправы, в правлении устанавливали строгое дежурство. Поочередно молодые казаки «отсиживали» свой срок. За ними так и закрепилось слово «сидельцы».
Толстые стены, узкие окна напоминают крепость. Подвалы служили и арсеналом, и местом хранения других запасов, и темницей, куда сажали особо провинившихся, потом тут же, без долгих проволочек, по приговору стариков наказывали, благо, «сидельцы» с плетьми всегда были под рукой. В казенный дом сверху шли строгие приказы, обнародовали их на майданах, отсюда хуторским атаманам поступали распоряжения, правые или не правые, но они регулировали нелегкую, полувоенную жизнь края. Люди пахали и сеяли, в поте лица добывали хлеб, обустраивались.
Возможно, в здании было помещение и для станичного архива. Сохранились воспоминания журналиста газеты «Искра», Улитина А.И., 1929 года рождения: «Весной 1965г. проводился внутренний ремонт. Под потолочной балкой рабочие нашли объемистую связку бумаг. Царские указы и послания высшей церковной власти были отпечатаны типографским способом. На одном стояла дата — 1799 год»[13].
Осенью и весной, после молебна, под звон колоколов и плач родных, прощаясь с родимым Доном, от стен станичного правления отправлялись служивые в неизведанный путь.
В 20-х годах прошлого столетия станичное правление оказалось в гуще гражданской кровавой коловерти. Известно, что 28–й Верхнедонской казачий полк оставил деникинские позиции в Воронежской губернии и вернулся к родным куреням. Война всем опротивела. Не хотели казаки воевать с российскими крестьянами, тянулись к земле. На митинге в Казанской приняли телеграмму Ленину, в которой признавали Советскую власть. Некоторые источники утверждают, что адресату она не попала.
К этому времени штаб председателя реввоенсовета южного фронта Троцкого приступил к выполнению зловещего плана расказачивания. Многие тогдашние политические деятели не могли представить казака иначе как человека с плеткой, насильника и грабителя. Первым меч расказачивания опустился на головы верхнедонцев. Начались повальные аресты по спискам, куда без особого разбора попадали люди, далекие от войны и политики, мелкие церковные и светские служащие, сельские интеллигенты, бывшие фронтовики, а потом вообще взрослые мужчины, состоявшие в казачьем сословии. Подвалы станичного правления не вмещали всех заключенных. В предрассветные часы за старым кладбищем, у оврага стучали пулеметы. Шли массовые расстрелы. Первыми взволновались шумилинские хутора.
Зазвенело спрятанное оружие. Заржали кони. Начали казаки точить клинки. Как порох, вспыхнуло знаменитое Верхнедонское восстание, которое так живописно изобразил Шолохов в «Тихом Доне». Полк карателей разоружили быстро, без каких-либо потерь.
И снова заполнились подвалы и сараи, теперь уже красноармейцами. Более 70 человек повели в Вешенскую, где располагался штаб восставших, но не довели: за хутором Солонцы одних расстреляли, других порубили шашками. Тогда на восставших бросили конный корпус Буденного. На матюшинском лугу произошел жесточайший бой. Семен Михайлович Буденный, побывавший во многих сражениях, отдавал должное мужеству верхнедонских казаков. Имея перед собой противника опытного, закаленного в боях, числом превосходившего их во много раз, они не дрогнули, дрались насмерть. Он писал, что за всю свою боевую историю не видел такой злой конной сечи. До самой ночи лавы сходились в страшные смертельные поединки. Все это описано в мемуарах Буденного «Пройденный путь». Там есть отдельная глава «Бой у Казанской».
Во время Великой Отечественной войны выстоял старинный дом, хотя был на самой передней линии огня, выдержал многодневную бомбежку, когда соседние здания, да и вся станица, лежали в развалинах.
Здание станичного правления – это историко-архитектурная достопримечательность станицы, свидетель влияния российского государства на культуру и быт казачества.
Литература
1. Улитин А. Наша память, наша совесть: Под угрозой разрушения самое старое здание на Верхнем Дону. // Искра.- 2001.- 17 апр.
2. Тимощенков И.В. Статистико-экономический очерк, «Донские Областные Ведомости», — 1873- №37.
Нет комментариев